Куда дроны упали ночью?

"И кoзлу понятно"?
Поэтому только ты и понял.

«Наши дeмoкратические писаки и оппозиционеры поливают нашу страну грязью, отрабатывая деньги, которые им платит Запад. Эти оппозиционеры существуют на деньги США и являются послушными псами своих заокеанских хозяев; не секрет, что все так называемые «оппозиционеры» - враги нашего народа - финансируются Западом, живут на его подачки»...
Это слова Йозефа Геббельса, сказанные им на открытии Министерства пропаганды (RPL) 12 марта 1933 года.
Известнейшее высказывание Адольфа Гитлера: «Нам не нужны западные дерьмократии, у нас в Германии и так самая лучшая в мире демократия».
Еще раньше в 1934 году в Нюрнберге востокофил Гитлер кричал со своей трибуны: «Нам не нужен этот гнилой Запад с его гнилыми западными ценностями, так как их никогда не было у немецкого народа». Фашисты аплодировали.
Гитлер, 13 июля 1939 года, Берлин: «Только уничтожение плутократов Запада избавит немецкий народ от тлетворного влияния западного либерализма, это святая борьба за наш народ».
Гитлер, осень 1939 года, Польша: «Немцам чужда западная культура и западный менталитет, и великая миссия немецкого народа – сломить хребет развращенному Западу и дать миру новый немецкий порядок. Немецкий народ уничтожит Запад как цивилизацию плутократов, евреев и педерастов».
Геббельс, 11 февраля 1927 года, митинг в Веддинге, рабочем районе Берлина: «Немцы не принадлежат цивилизации Запада, а духовно выше ее. Запад – главный и единственный враг немца».
Геббельс, 5 августа 1940 года, Берлин: «Западная пропаганда дерьмократов не имеет никакого воздействия на немцев, потому что немцы не принадлежат гниющей цивилизации Запада, а являются ее врагами и ее могильщиками».
Геббельс, ноябрь 1943 года, «Тридцать статей о войне для немецкого народа», параграф 18: «Самобытность немецкого народа заключается в том, что ему чужда западная демократия… Справедливая ненависть немецкого народа к Западу исходит из того, что плутократический Запад под демагогическим предлогом «защиты демократии» везде насаждает политические режимы, служащие самому Западу. Везде Запад использует «двойные стандарты», всюду разное отношение к нормам «демократии»: Запад не критикует свои антинародные режимы, но взялся критиковать наше правительство, которое проводит действительно социальную политику. Именно социальная ориентация нашего государства и вызывает ненависть на Западе, так любящем «двойные стандарты» в своей политике лжи и демагогии… Вождь Рейха Адольф Гитлер имеет полную единодушную поддержку всего немецкого народа: какая еще демократия нужна демагогам Запада?»
Муссолини, 16 августа 1937 года, Рим: «Итальянский народ, как и я сам, до последней степени ненависти ненавидит Запад, чуждый нам духовно и ментально. Наш народ имеет совершенно другие ценности, ценности высшего порядка. Эту духовность итальянцев никогда не понять гниющему либерализму Запада... Западные комментаторы должны усвоить, что итальянская демократия имеет свои национальные особенности, и мы не позволим кому-либо навязывать нам представления о демократии, указывать нашему народу, как ему жить».
Франко, 2 апреля 1941 года, Барселона: «Пока я жив, Испания будет бороться с Западом как с главным Злом человечества. И эта борьба не окончится, пока мы не победим. И пролитая кровь борцов за Испанию – это то святое, что в сердце каждого испанца. Они, павшие, сражались за нашу свободу от ужасов Запада, за наш испанский путь в истории».
Снова Муссолини, июнь 1941 года, Рим: «Мы уничтожим Запад, мир варваров. В этом – призвание итальянского народа»...
Увы, но всё новое – это хорошо забытое старое.
Хе-хе.

Выдержкa из речи "о тотальной войне" Йозефа Геббельса.
Публикуется только для ознакомления с историей. Мы полностью осуждаем нацизм и фашизм в любых формах его проявления.
Это одна из самых знаменитых речей министра пропаганды Третьего Рейха Йозефа Геббельса, произнесённая им 18 февраля 1943 года в берлинском Дворце спорта перед крупной и солидной аудиторией. Недавно окончилась Сталинградская битва, и всем стала понятна серьёзность войны. Этой речью Геббельс хотел воодушевить немецкий народ и поднять в нём боевой дух, что ему блестяще удалось. Речь имела колоссальный успех и вызвала у собравшихся необычайный энтузиазм:
"Англичане утверждают, будто немецкий народ потерял веру в победу.
Я спрашиваю вас: верите ли вы, вместе с Фюрером и нами, в полную и окончательную победу немецкого народа?
Я спрашиваю вас: намерены ли вы следовать за Фюрером сквозь огонь и воду к победе и готовы ли вы взять на себя даже самое тяжёлое личное бремя?
Второе. Англичане говорят, будто немецкий нард устал воевать.
Я спрашиваю вас: готовы ли вы следовать за Фюрером как фаланга тыла, стоя позади сражающейся армии, и вести войну с фанатичной решимостью, несмотря ни на какие повороты судьбы, до тех пор пока победа не будет за нами?
Третье. Англичане утверждают, будто у немецкого народа больше нет желания принимать растущие требования правительства к труду на военные цели.
Я спрашиваю вас: намерены ли вы и весь немецкий народ трудиться, если Фюрер прикажет, по 10, 12 и, в случае необходимости, 14 часов в день и отдать всё для победы?
Четвёртое. Англичане утверждают, будто немецкий народ не ободряет принятые правительством меры по тотальной войне. Будто он хочет не тотальную войну, а капитуляцию! (Крики: Нет! Ни за что!)
Я спрашиваю вас: хотите ли вы тотальную войну? Если потребуется, хотите ли вы более тотальную и радикальную войну, чем вы вообще можете сегодня представить?
Пятое. Англичане утверждают, будто немецкий народ потерял веру в Фюрера.
Я спрашиваю вас: доверяете ли вы Фюреру сильнее, крепче и непоколебимей, чем прежде? Готовы ли вы целиком и полностью следовать ему, куда бы он ни пошёл, и делать всё, что только потребуется для доведения войны до победного конца? (Многотысячная толпа поднимается как один, проявляя беспрецедентный энтузиазм. Тысячи голосов сливаются в один: "Фюрер, приказывай - мы следуем за тобой!" Дворец сотрясает волна возгласов "Хайль!" Словно по команде, поднимаются флаги и знамёна, как высшее выражение торжественного мига, когда толпа воздаёт честь Фюреру.)
Шестое. Я спрашиваю вас: готовы ли вы отныне отдавать все свои силы для обеспечения восточного фронта людьми и вооружением, необходимыми ему для того, чтобы нанести большевизму смертельный удар?
Седьмое. Я спрашиваю вас: клянётесь ли вы торжественно перед фронтом, что тыл надёжно стоит за ним и что вы отдадите ему всё, что ему нужно для победы?
Восьмое. Я спрашиваю вас: хотите ли вы, в особенности женщины, чтобы правительство делало всё возможное, чтобы побудить немецких женщин отдать все свои силы работе на военную экономику, а также освободить мужчин для фронта везде, где это только возможно, тем самым оказав помощь мужчинам на фронте?
Девятое. Я спрашиваю вас: одобрите ли вы, в случае необходимости, самые радикальные меры против небольшой кучки уклонистов и спекулянтов, делающих вид, будто сейчас не война, а мир, и использующих народную нужду в своих корыстных целях? Согласны ли вы, что наносящие вред военной экономике должны лишиться головы?
Десятое, и последнее. Я спрашиваю вас: согласны ли вы, что прежде всего во время войны, согласно платформе национал-социалистической партии, все должны иметь одинаковые права и обязанности, что тыл должен нести тяжёлое бремя войны совместно и что бремя следует поровну разделить между начальниками и простые служащими, между богатыми и бедными?
Я задал вопросы, и вы мне на них ответили. Вы - часть народа, и ваши ответы - это ответы немецкого народа. Вы сказали нашим врагам то, что они должны были услышать, чтобы у них не было никаких иллюзий и ложных идей.
Сейчас, так же как и в первые часы нашего правления и в последующие десять лет, мы тесно сплочены с немецким народом. За нами - самый могучий союзник на всей земле, сам народ, и он полон решимости следовать за Фюрером, что бы ни случилось. Он готов нести самое тяжёлое бремя, лишь бы это привело к победе. Какая сила на земле сможет помешать нам достичь этой цели? Мы должны победить, и мы победим! Я стою сейчас перед вами не только как представитель правительства, но и как представитель народа. Вокруг меня - мои старые партийные товарищи, занимающие высокие народные и правительственные посты. Рядом со мной сидит товарищ Шпеер. Фюрер поручил ему крайне важную задачу по мобилизации немецкой военной промышленности и снабжению фронта всем необходимым оружием. Рядом со мной сидит товарищ Лей. Фюрер возложил на него руководство немецкими рабочими, включая обучение их беспрестанной работе на военную экономику. Мы в глубоком долгу перед товарищем Заукелем, которому Фюрер поручил доставить в Рейх сотни тысяч рабочих для поддержки нашего народного хозяйства; это то, что наш враг сделать не в состоянии. С нами также все руководители партии, армии и правительства.
Мы - дети народа, сплочённые самым критическим моментом за всю нашу национальную историю. И мы обещаем вам, обещаем фронту, обещаем Фюреру, что мы превратим тыл в такую силу, которой Фюрер и его сражающиеся солдаты смогут полностью доверять. Мы торжественно клянёмся, что будем делать в нашей жизни и работе всё, что необходимо для победы. Мы наполним наши сердца политическим рвением, вечным огнём, пылавшим во время великих битв партии и государства. Никогда во время этой войны мы не позволим себе стать жертвой лживой и лицемерной объективности, которая столько раз приносила великие беды немецкому народу на протяжении его истории!
Когда началась война, мы обратили наш взор к народу и только народу. То, что служит его борьбе за жизнь, - хорошо, и это надо поощрять. То, что вредит его борьбе за жизнь, - плохо, и это надо устранять и искоренять. С горячим сердцем и холодной головой мы преодолеем нелёгкие проблемы этой стадии войны. Мы на пути к окончательной победе. И победа эта покоится на нашей вере в Фюрера.
В этот вечер я хочу ещё раз напомнить всему народу о его долге. Фюрер ждёт, что наши будущие поступки затмят всё, что мы делали до сих пор. Мы не хотим обмануть его ожиданий. Так же, как мы гордимся им, он должен гордиться нами.
Великие кризисы и потрясения в народной жизни показывают, кто настоящий мужчина и кто настоящая женщина. У нас больше нет права говорить о слабом поле, ибо оба пола проявляют ту же решимость и ту же духовную мощь. Народ готов на всё. Фюрер приказал, и мы последуем за ним. В этот час национальных раздумий и размышлений мы твёрдо и непоколебимо верим в победу. Мы видим её перед собой; нам нужно только протянуть к ней руку. Мы должны научиться подчинять ей всё. Таков долг данной минуты. И наш лозунг должен быть таким: "Воспрянь, народ, и пусть грянет буря!""

К счастью, ему до недалёких ещё очень далекo.